— Пост и цитата недели Charlotte Roxford —

If I Had A Heart

Потусторонней сущностью Шарлиз ещё не называли – сучностью и однокоренными словами сколько угодно, но такого своеобразного комплимента мошенница ещё не получала. В принципе, если не уходить вглубь тайных смыслов и смотреть на поверхности, то сравнение с валькирией или ангелом было не так уж и плохо даже с учетом повального всеобщего увлечения атеизмом и макаронными монстрами. Впрочем, ангелом мисс Роксфорд называли лишь те редкие безумцы, потерявшие «здравый ум и твердую память», что в принципе достаточно органично сочеталось с полумертвым (полуживым – для оптимистов, этакая веселая отсылочка: «Ваш недовикинг на половину пуст или полон крови?», и коль скоро Шарлотта была реалистично-пессимистичной натурой, то и Апач уже был полумертв) состоянием Диксона, из которого кровь хлестала больше, чем шуточки в лучшие его дни. Роксфорд понемногу начинала паниковать – она никогда не оказывала первую помощь, максимум может наклеить пластырь, сказать «у копа боли, у детектива боли, а у Ала заживи» или сбегать на поиски подорожника. Мысли лихорадило,  руки тряслись, благо девица и так была на полу, ибо ноги подкашивались – не от вида темно-алой жижи, просто Шарлиз как-то ещё не приходилось оставаться наедине с умирающими.
- Пиздец я рада, - непонятно то ли ответный сарказм, то ли действительно выражение крайней степени восторга и удовлетворения. В отличие от тихой мужской речи, блондинка говорила быстро и сбивчиво, как всегда бывало при излишней взволнованности. Но Апач этого не замечает, как и самих слов Роксфорд, продолжая спустя краткое мгновение бубнить что-то. Стараясь игнорировать факт сплевывания крови, Шарлотта склонилась чуть ниже, дабы не пропустить последние (по временному отрезку, а не в принципе) слова мужчины, а после порывисто поднялась, качнулась на всё ещё ватных ногах и направилась в ванну, размышляя, что проще – играть во врача без ролевого подтекста вроде жаркой ночи и белого халата с чулками или подкупить санчасть, которая не доложит полиции о поступившим с ножевым ранением мужике. Вопрос творческий – поверят ли они в историю о том, что Диксон просто очень плохо готовит. И то, что на самом деле случилось с Алексом, явно оказалось в сводках, так что враньем вряд ли делу поможешь. Зная недовикинга, сложно было надеяться, что его вечернее рандеву с госпожой удачей для поиска приключений на накаченную жопу, обошлось без членовредительства или убийства. Если эти факты всплывут и их свяжут именно с бывшим байкером, то Шарлиз разориться на взятках и адвокатов. Мошенница хоть и была скупой, но всё же благодарной она тоже умела быть. Или просто немного забывала о здравом смысле в стрессовой ситуации.
Барышня кое-как скорячилась под ванну и извлекла увесистую сумку-чемодан, словом, вместилище медикаментов и прочей врачебной белиберды, и потащила обратно в гостиную. Зачем Апачу виски девушка поняла не сразу, да и не была до конца уверенной в том, что её мысли шли в верном направлении, но кое-как нашла бутылку с крепким напитком и оставила всё потребованное на пол.
- Может, лучше в больницу? – То, что сам себя как-бы-викинг зашивать не будет, было очевидней того, что Земля кругла (хотя Ватикан признал это лишь в 1992 году). Алекс говорил-то с трудом, куда ему в сидячем положении весело и задорно штопать отверстие в своем теле. Сама Шарлиз своим умениями могла дать здравую оценку – собственно, предложение вызвать скорую росли именно из этих оценочных суждений. Впрочем, как-то же раньше с воинами на поле боя лекари справлялись… Но и уровень смертности от такой медицины всем известен.
- Я таким говном никогда не занималась…
Ей богу, это ж не дырявый носок зашить, а она даже этого не делала последние лет 10.

«Ваш недовикинг на половину пуст или полон крови?», и коль скоро Шарлотта была реалистично-пессимистичной натурой, то и Апач уже был полумертв

— Игрок недели  Alex Dixon —

— Пост и цитата недели Charlotte Roxford —

If I Had A Heart

На самом деле Шарлотта не ожидала, что Апач там целую тираду вывезет на один простой вопрос. С одной стороны, это было безусловно прекрасно, что у викинга, ошибившегося временными историческими рамками, оставались силы на разговоры, ведь это значит, что не все потеряно и мошенница не просто так, будучи перепачканной в крови, пытается что-то сделать на благо мужчины и, возможно, попутно скостить пару своих грешков перед вселенной. Но с другой стороны, когда руки пускаются в пляс, а на лице дикое сосредоточение, немного прикрывающее рвущиеся из души негодование, истерику и панику, было не очень-то до разговоров. Может, Алекса и веселило внешнее напряжение, большее похожее на страх (да собственно, тот самый страх наружу и полез), но вот самой Шарлиз было нихерашеньки несмешно – у нее почти в буквальном смысле на руках был мужик с приличной дыркой в животе и большой кровопотерей, от которых вполне можно отдать коньки, и это не брать во внимание проблемки, маячившие на горизонте в виде трех покалеченных человек, чьи травмы могут быть несовместимы с жизнь. Какие пустяки, ей богу.
Поэтому даже трогательная забота находящегося на краю жизни и смерти Диксона в отношении Шарлотты, что, по его заверениям, выполняла работу его собственного гулящего ангела-хранителя (какой хозяин, такой и смотритель из высших сил, тут как с собаками), не спасла бывшего байкера от злобного взгляд исподлобья, коим его одарила блондиночка, вроде как успешно пытавшаяся сосредоточиться и перебороть свои страхи и неуверенность. К счастью Апача, морфий начал действовать до того, как Шарлиз не вздумала изображать из себя остервенелую швею. По крайней мере, мужчина так сказал, хотя краем глаза девица заметила, как Диксон сжал кулаки, а под её собственными пальцами напряглась чужая плоть.
- Просто прекрасно, - опустив взгляд к ране и попытавшись поудобнее схватить и соединить кожу, начала Роксфорд, и разве что яд не капал с девичьих уст. Тон, был чуть выше обычного, а в голосе отчетливо звучал издевательский сарказм, граничащий с подступающей истерикой. Но Лотти старалась не расслабляться, не отпуская вожжи самообладания, что давалось тяжковато, будто править экипажем трансильванских лошадей, реагирующих на кодовые слова, а не попытки всадника резко натянуть кожаные ремни. - Я ж, блять, постоянно такими делами одинокими вечерами занимаюсь. Хлебом не корми, дай мужиков позашивать. Кто-то порнуху смотрит, а я ищу раненых, тащу к себе и штопаю, как рваные колготки… А вообще, лучше нам сейчас заткнуться.
Но времени помериться язвительностью и сомнительным чувством юмора у этой парочки будет ещё предостаточно, только если Шарлотта не будет тратить драгоценные минуты на пустую болтовню и сделает всё правильно. С заткнуться в тряпочку всё в принципе было просто, а вот насчет правильности мошенница сомневалась. Уточнять у Алекса не хотелось по двум причинам: во-первых, опять начнет что-то вещать по-своему и она нихрена не поймет, а во-вторых, боги, конечно, отвесили ему множко сил, но у всего есть предел. Поэтому после нескольких мгновений тяжелых размышлений, Шарлиз приходит к выходу, что в данном деле главное, чтоб швы не разошлись и чтоб кровь не хлестала, плюс сделать это всё как можно скорее. Поэтому пусть все боги с медицинским уклоном проклянут одну златокудрую американку за то, что она не в курсе как правильно соединять и сшивать края раны или что не смотрела по кабельному ни одну из многочисленных передач, где из жирных закомплексованных теток с помощью хирургии делали нечто товарного вида, показывая крупным планом работу врачей, что зашивали дырки после закачки силикона и выкачивания сальца, но у Роксфорд было мало времени на рассуждения, и барышня принялась делать все так, как считала нужным, разбавляя свои действия произносимыми шепотом междометиям, среди которых доминировали бранные словечки.
Дело шло не очень споро, ибо Шарлиз пыталась накладывать швы как можно аккуратнее и плотнее друг к другу, а слои эпидермиса оказались неидеальным для этого дела материалом, так что Апачу оставалось лишь терпеть некое подобие щипания и созерцать свой потолок, если от порции морфия не успел словить куда более яркие и интересные картинки.
- Я… Я вроде бы всё, - негромко сказала Шарлотта, делая последний узелок. Щелкнули ножницами, иголка оказалась в мотке ниток, а после все предметы отправились обратно в сумку. Девушка взглянула на швы, боясь, что они могут разойтись от одного взгляда, кое-как промокнула капельки крови, после чего, убрав с пути мужскую руку, завалилась на бок и перевернулась на спину.
Теперь между жертвой стрессовой ситуации и виски лежало бренное тело павшего война, но мошенницу и не тянуло выпить, ей вообще было как-то не до этого. Она чувствовала под собой мятый подол платья, ощущала засохшую кровь на своих ногах, стягивающую кожу, легкий сквозняк по полу, от которого-то, возможно, её вновь била мелкая дрожь. Шарзиз неровно дышит, прерывисто и будто бы через раз, а уголки глаз предательски щиплет. Она закрыла глаза, пытаясь в своем воображении созерцать высокое, не ясное небо Аустерлица, но вышел лишь истерично высокий смешок – антиквар  представила, чтобы сказал мистер Холт, застань он эту сцену воочию. Что ж, детектив сам отказался проверять горизонтальные поверхности и умчался на работу, за что один недовикинг должен сказать ему спасибо.
Роксфорд хотела сказать что-то язвительное, но слова не лезли, и коль так решили боги, девица просто молчала, тяжело дыша.

Я ж, блять, постоянно такими делами одинокими вечерами занимаюсь. Хлебом не корми, дай мужиков позашивать. Кто-то порнуху смотрит, а я ищу раненых, тащу к себе и штопаю, как рваные колготки…

— Игрок недели  Matthew Waters —